06.10.2009 в 10:01
Пишет mifune_kiure:Продолжение "Щастья".
Название: Chikushoumou. (Сукины дети.)
Автор: mifune_kiure
Бета: нет (ах если бы, ах если бы тут была бы Тиш-кун… ^__^ )
Фендом: ориджинал
Жанр: романс, попахивающий газетной хроникой об убийствах за неделю, немного ангсто-флаффа (надеюсь…).
Рейтинг: НЦ-18, но не ищите, его пока нету.
Статус: в процессе (быть может, ЭТО получит продолжение)
Права: мои и Сэя. Свистните его, если хотите уточнений. Но не советую.
Размещение: запрещено, ибо нефиг людей пугать.
Варнинг: есть нецензурная лексика и скучные, непафосные разговоры о смерти. Дальше будет видно, может, что еще появится.
Саммари: В неизвестном науке городе двое трудоголиков просто выполняют свою работу. Но это обманчивое «просто» Джашин знает куда приведет этих идиотов, один из которых - отмороженный косплей Арктики в миниатюре, а другой - клинический дебил (ему прощается, он маленький и неопытный).
А вообще, я люблю своих героев. Разве не заметно? ^___^
Прим. автора: да простит Тиш такую наглость, но я прошу ее отбетить эту пока неудобоваримую вещь.
А пока - читайтесь и критикуйте.
Глава 1.
Глава 2.
upd 1. Вот и вторая часть созрела... Правда, короче и менее смешная, но зато приближенная к основному сюжету. Что скажете?
URL записиНазвание: Chikushoumou. (Сукины дети.)
Автор: mifune_kiure
Бета: нет (ах если бы, ах если бы тут была бы Тиш-кун… ^__^ )
Фендом: ориджинал
Жанр: романс, попахивающий газетной хроникой об убийствах за неделю, немного ангсто-флаффа (надеюсь…).
Рейтинг: НЦ-18, но не ищите, его пока нету.
Статус: в процессе (быть может, ЭТО получит продолжение)
Права: мои и Сэя. Свистните его, если хотите уточнений. Но не советую.
Размещение: запрещено, ибо нефиг людей пугать.
Варнинг: есть нецензурная лексика и скучные, непафосные разговоры о смерти. Дальше будет видно, может, что еще появится.
Саммари: В неизвестном науке городе двое трудоголиков просто выполняют свою работу. Но это обманчивое «просто» Джашин знает куда приведет этих идиотов, один из которых - отмороженный косплей Арктики в миниатюре, а другой - клинический дебил (ему прощается, он маленький и неопытный).
А вообще, я люблю своих героев. Разве не заметно? ^___^
Прим. автора: да простит Тиш такую наглость, но я прошу ее отбетить эту пока неудобоваримую вещь.
А пока - читайтесь и критикуйте.
Глава 1.
***
Город по имени Город. Если что и происходило тут, то только по его прихоти. И никак иначе.
Золотисто-охровый или пропитанный изумрудной океанской бездной, ртутно-серый или заполненный голубоватыми искрами, словно лампа Алладина джинноподобным киселем, он не старался угодить всем, а напротив, навязчиво диктовал удобное ему поведение. Под его аритмический стук нужно было или подстраиваться, аппроксимируя свое мировосприятие на прозрачную кальку, либо растворяться в домах и улицах, чтобы потом, когда-нибудь, ощутить себя уже не человеком, мыслящим и осознающим, а очередным безымянным переулком, тупиковым переходом без роду и племени.
Отсюда не уходили. Город не желал, а Живущие - ленились перечить.
И его известь напополам с щебенкой, сука, горчила.
***
Кап. Кап. Кап-кап-кап.
Это - лишь дождь. И похер, что капает с потолка кафе, это нормально, в порядке вещей. Нет, не крыша дала течь и мокрое, склизкое пятно набухает слезинками; это только Город решил, что сегодня в помещениях Западного берега будет дождить весь день.
Народу негусто, но это и к лучшему: балаганный говор редко помогал сосредоточиться. А реакции сегодня должны были зашкаливать за максимум, фонить микрофонными ультразвуками и обострять восприятие. А чужие разговоры напоминали о зажеванной пленке и поэтому были совершенно ни к чему.
Ноар нетерпеливо поморщился: в голову лезла опять какая-то дребедень, но более того - она имела наглость еще и тесниться там, создавая распродажную толчею, и отпихивать мысли, что касались непосредственно дела. «Ну вот как всегда. Когда ждешь этого уебана, всегда начинает что-то думаться и соображаться. Причем само собой. Но бля… Нет мыслей - нет проблем, это давно уже проверенная истина. Так что или этот крендель приходит в течение оставшихся 4 минут, либо я ухожу совсем с концами. Как будто другой работы не существует, чесслово…»
Парень поднял правую руку, задумчиво подергал пальцами бело-голубую прядь челки, потом лениво и как-то по-домашнему расслабленно потянулся. Сделать это со вкусом и растянуто не получилось - тело механически сковало на половине движения, словно шарнирную куклу, когда неудачник, управляющий ею, понял, что слажал, и внутренняя пружина отбросила спину Ноара в колючие объятия резной спинки стула, заставляя принять напряженную и болезненно-прямую позу.
“Блять!”, - про себя ругнулся голубоволосый, принимаясь нервно покусывать ноготь большого пальца, - «Что же это за место такое… Ебанутый город, все для него в свое время делай - днем спи, дома расслабляйся и отдыхай, кофе - только в кафешках (и то вечером!), ночью - вкалывай, как медведь в цирке на утреннем сеансе… Все неправильно, ебану маму!»
А вот как «правильно» никто и не знал толком. Конечно, старые воспоминания о прошлом ощутимо царапали новоприбывших, но потом - все истиралось и уносилось безразличной окатанной галькой в глубины времени, составлявшиеся из мозаик однообразных дней и недель. И обкусанная кожа вокруг пальцев никак не помогала понять Ноару, как нужно поступать и какими принципами руководствоваться первостепенно.
- Не жри руки, сделай одолжение. Я закажу сейчас что-нибудь. И отвыкни уже наконец потягиваться и зевать в общественных местах, а то останешься когда-нибудь со сведенными судорогой конечностями и распахнутым ртом. Красотища-то какая будет….
Парень с вызовом и исподлобья покосился на собеседника. Не юноша уже, скорее молодой мужчина, короткие, пшеничные с сединой волосы непокорно топорщились, явно страдая от неинициативности расчески, гетерохромированные глаза напоминали обманчиво-неподвижную трясину, которой ничего не стоило уцепиться за душу и не отпускать, пока не испустишь последнего, дерущего глотку истеричного вопля. «Ну и рожа…» Не стесняясь, тот пододвинул стул и, намечая на лице подобие улыбки, сел, скрестив под столешницей ноги и уставившись индифферентным взглядом Ноару в уровень переносицы.
- Ты сегодня слишком разговорчивый, Аури. Выпил много медицинского спирта, малыш? Ну сколько раз тебе повторять, такая концентрация вредна даже для твоих внутренностей! Бууу, плохой мальчик, - подвижная ртуть серых глаз Ноара смеялась и перекатывалась, словно играя, расцветала то карминными, то карамельными отсветами, напитываясь спектром от окружающей обстановки, - Так что скажешь, мой обожаемый Доктор Никто?
- Я бы скажу: а не заткнул бы ты свою варежку, - Ауринт щелкнул пальцами, подзывая официанта, потом облокотился на гладкую поверхность стола, практически касаясь грудной клеткой соусницы, и приблизил свое лицо вплотную к Ноару. Серая, каленая сталь со ртутными разводами против разности карего и зеленого, болотных топей и мерцающих огоньков Святого Эльма, обрамляющих зрачок. Детская самоуверенная хвастливость против умудренной годами силы. Трясина манила недосказанностью, обещая неземное блаженство, и тем временем за спиной у жертвы гулко хлопали одна за другой двери, отделяющие существующий мир, с его пыльными подоконниками и дождями не по расписанию, от внутреннего и давно мертвого мирка Медика. Хотелось идти и осознанно падать, приземляться лицом в выщербленный камень древних ступеней и после зачарованно наблюдать, зажав ладонями лицо, как из разбитых губ и носа сквозь пальцы толчками выходит кровь столь неестественно-красного цвета.
«А там, быть может, не только мраморный холод и режущая по зрачкам тьма… Может, есть там кто живой? Или же…»
Надежда - это необоснованно и непозволительно глупо.
Псевдохолодность металла выдержала пару мгновений и следующим ходом сделала пас. Бело-голубые волосы качнулись, завешивая лицо на уровне глаз, бледные губы, не получившие привычную дозу крови, сжались.
- Бля, я ненавижу тебя. Особенно когда ты смотришь ТАК. Хочется бросить все к чертям….
- Хороший повод не хамить мне, правда? - Доктор удовлетворенно кивнул, - Рассказывай, кто у нас сегодня.
Ноар, чьи внутренности были сжаты в камень после такой псионической встряски, неохотно поморщился, медленно достал из пачки ментоловую сигарету, закусил фильтр и прикурил. Холод привычно обжег губы и гортань, парень сощурился от ставшего неизменным удовольствия, выпустил горчащий дым из носа двумя симметричными струйками. Потом он открыл глаза и начал сквозь зубы:
- Молодящаяся женщина, одетая в платье с обтягивающим лифом цвета недельного утопленника…
- Говори нормально, а не как привык.
- Зелено-синего цвета, - Ноар выглядел так, будто перед ним поставили условие выпить масштабных габаритов грязную лужу, разлегшуюся непосредственно на проезжей части. - Вот та, у барной стойки, сейчас треплется с барменом. Вид смерти… Ты пишешь там или как?
- Угу, не видишь, конспектирую вовсю. Ноар, не будь кретином, еще не было такого, чтобы я что-то забыл. А блокнотик, выданный руководством, могу тебе презентовать, рисуй там всякие свои каракули, - Аури во второй раз за вечер сделал вид, что улыбается, отпивая кофе и оставляя на белоснежном фарфоре чашки пенный желтый отпечаток собственных губ.
Ноар боковым зрением поймал движение, отозвавшееся в его измученном теле сильной, непривычной волной, заставившей сжаться в болезненной истоме пространство от живота и ниже. «Ну и что это такое было?! Приди в себя, тряпка!» Мальчишка откашлялся, опустил голову еще ниже и дрогнувшим голосом сказал:
- Так вот. Вид смерти - попадание декоративной шпажки, которая держит в ее коктейле ломтик ананаса, в дыхательные пути. Быстро, недорого, не зрелищно. Ей бы не понравилось, но сторонним мнением мы, как известно, не интересуемся.
Медик задумчиво катал губами зубочистку и не проявлял очевидного интереса к происходящему. Он то косился в сторону узорчатой двери, то проводил медленным, каким-то аристократически-степенным взглядом вдоль линии стойки… «Утонченно скучает, мать его. Заставить бы его выполнять всю эту бумажную волокиту, расправляться с никчемными бумажками, ночами задерживаться, составляя ненужные отчеты о проделанном за неделю… Так нет, мы племя гордое, пока не пнем - лететь не будем, как записались палачом, так и с насиженного места никуда. Но все спасает его сучье умение, его мастерство. И иллюзорная задумчивость разнокалиберных глаз. И… Ну да ладно, на напарников не ропщут, мог достаться вообще толстый аллергик, перманентно обвешанный соплями, как у Мурриу. А он ничего, не жалуется вроде.»
Аури тем временем обратил уставший взгляд на Ноара, который, явно задумавшись о своем, то злился, обнаруживая тоненькую складочку на лбу, то смущался и робко пунцовел, то принимался задумчиво покусывать нижнюю губу, очевидно, подстегивая мыслительный процесс. Доктора вскоре достал этот театр одного актера им. своего бестолкового коллеги, и он левой рукой несильно щелкнул загрезившую мечту 12-летних девочек по носу.
Удар был очень кстати, отрезвил Ноара и вернул прыгающему взгляду хоть какое-то подобие осмысленности. Обиженно хмыкнув, но не поднимая глаза на Медика, парень будничным тоном продолжил:
- Вид несоответствия - нестыковка места и вида, пункт 4-ый. В это же самое время старушенция должна умереть от руки малолетнего грабителя, вернее даже, от обреза металлической трубы, стащенной им на Заводе Металлоконструкций и Комплектующих, расположенном в 13-ом квартале. Так как у бабули с собой не было крупных денег (она просадила их в этом баре на коктейли и бильярд), он, не рассчитав силы, тюкнул ее по голове раза в три сильнее, чем этого позволял бы здравый смысл. Раз - и готово, отдел Убийств и Суицидов вновь был бы обеспечен новой работой.
Аури покосился зеленым глазом на замолчавшего и подавленного Ноара, подумал, что стоило бы подбодрить, а то скис совсем мальчишка…
- Ты это рассказал, как будто сам в гроб собираешься. Надо было - с артистизмом, громко и с выражением, будто ты на сцене исполняешь соло на великолепном старинном аккордеоне в луче софитов.
- Трали-вали, бля. Не понравилось, как я говорю, флаг тебе в руки и вышеупомянутый баян на шею, - Ноар явно забыл про хандру и сомнения и начал вскипать.
Вообще, его реакции и эмоции были более чем предсказуемы: они взаимозаменялись и в какой-то степени каждая следующая была противоположностью предыдущей. Именно по этой причине Аури было с ним легко: предсказуемостью (даже гневной и психующей) было легко управлять, направляя в накатанное, гладкое русло адекватных разговоров.
- Стоп истерика, партнер, - Медик возвел руки в покорном жесте (взгляд же не поменялся ни на йоту), - Нам нужно решить: какая смерть предпочтительнее. Наверное, это будет та, что пришла раньше. Ведь указаний сверху не было, вроде.
- Посмотрим, сейчас посмотрим… - голубоволосый, не стесняясь, вывалил на стол внушительную пачку бумаг и с воодушевлением стал в ней копаться.
“Чертов медик-педик. Да я все, что угодно сделаю, чтобы этих проклятых глазищ не видеть! Подарить ему повязку на пол-лица что ли…”
Улыбаясь, Ноар выдернул из нижней части стопки помятый лист и прочел вслух, не скрывая иронии:
- “Сим постановлением заключить, что подданная Города Виолетта Куртц, ХХХХ года рождения должна умереть от застрявшего в дыхательном горле продукта пластмассого производства, именуемого Шпажкой кондитерской. Приговор утвержден и обжалованию не подлежит.” Это на две… - парень покосился в соседний бланк, - на две с половиной недели раньше, чем тот, с малолетним бандитом.
Аури едва заметно качнул головой, поднялся из-за стола и легким шагом направился к стойке, где не подозревающая жертва бодро цедила свой «Космополитен» и вертела в руках злополучную шпажку прозрачно-розового цвета с насаженным на нее ананасовым ломтиком. Медик, прошуршав полами плаща по равнодушному ко всем и вся полу кафе-бара, остановился за два шага до Виолетты. Потом вздохнул, поднял правую руку и резко смахнул что-то невидимое, но отчаянно упирающееся в сторону, поставил ладонь в отвращающем жесте, выждал пару секунд и выдохнул.
Спина пожилой женщины не изменила вышколенную осанку на непослушную вялость тела умирающего; она так и сидела, щебеча о сплетнях скучающему бармену. Аури кивнул себе и, пряча в карманах подрагивающие руки, с неизменно-спокойным видом подошел к напарнику.
- Ну и рожа у тебя, прямо «здравствуй, наковальня, я тебя еблом поймаю». Справился?
- Ты интересуешься просто для проформы или с выгодой? - бровь Доктора поползла вверх, делая невозмутимое лицо цинично-брезгливым.
- Да просто спросил, нельзя что ли…
- Мне по большому счету все равно. Я только исправляю несоответствия этого Города-мира. А ты, - тонкий палец, выпрямившись, показал на Ноара, - ты мне в этом помогаешь.
Пробурчав под нос что-то отдаленно похожее на «Знаю, мог и не напоминать, но нет, испоганил все настроение, бля» парень с бело-голубыми волосами поднялся и, следуя за Медиком, выскользнул в открытую дверь. Его взгляд не успел поймать, как старушка за стойкой, захлебнувшись очередным приступом смеха, побледнела и стала аккуратно крениться в сторону, чтобы после осесть вялым кулем неподвижного тела с лицом, по которому текли, смешавшись, потоки слюны и слез.
Город по имени Город. Если что и происходило тут, то только по его прихоти. И никак иначе.
Золотисто-охровый или пропитанный изумрудной океанской бездной, ртутно-серый или заполненный голубоватыми искрами, словно лампа Алладина джинноподобным киселем, он не старался угодить всем, а напротив, навязчиво диктовал удобное ему поведение. Под его аритмический стук нужно было или подстраиваться, аппроксимируя свое мировосприятие на прозрачную кальку, либо растворяться в домах и улицах, чтобы потом, когда-нибудь, ощутить себя уже не человеком, мыслящим и осознающим, а очередным безымянным переулком, тупиковым переходом без роду и племени.
Отсюда не уходили. Город не желал, а Живущие - ленились перечить.
И его известь напополам с щебенкой, сука, горчила.
***
Кап. Кап. Кап-кап-кап.
Это - лишь дождь. И похер, что капает с потолка кафе, это нормально, в порядке вещей. Нет, не крыша дала течь и мокрое, склизкое пятно набухает слезинками; это только Город решил, что сегодня в помещениях Западного берега будет дождить весь день.
Народу негусто, но это и к лучшему: балаганный говор редко помогал сосредоточиться. А реакции сегодня должны были зашкаливать за максимум, фонить микрофонными ультразвуками и обострять восприятие. А чужие разговоры напоминали о зажеванной пленке и поэтому были совершенно ни к чему.
Ноар нетерпеливо поморщился: в голову лезла опять какая-то дребедень, но более того - она имела наглость еще и тесниться там, создавая распродажную толчею, и отпихивать мысли, что касались непосредственно дела. «Ну вот как всегда. Когда ждешь этого уебана, всегда начинает что-то думаться и соображаться. Причем само собой. Но бля… Нет мыслей - нет проблем, это давно уже проверенная истина. Так что или этот крендель приходит в течение оставшихся 4 минут, либо я ухожу совсем с концами. Как будто другой работы не существует, чесслово…»
Парень поднял правую руку, задумчиво подергал пальцами бело-голубую прядь челки, потом лениво и как-то по-домашнему расслабленно потянулся. Сделать это со вкусом и растянуто не получилось - тело механически сковало на половине движения, словно шарнирную куклу, когда неудачник, управляющий ею, понял, что слажал, и внутренняя пружина отбросила спину Ноара в колючие объятия резной спинки стула, заставляя принять напряженную и болезненно-прямую позу.
“Блять!”, - про себя ругнулся голубоволосый, принимаясь нервно покусывать ноготь большого пальца, - «Что же это за место такое… Ебанутый город, все для него в свое время делай - днем спи, дома расслабляйся и отдыхай, кофе - только в кафешках (и то вечером!), ночью - вкалывай, как медведь в цирке на утреннем сеансе… Все неправильно, ебану маму!»
А вот как «правильно» никто и не знал толком. Конечно, старые воспоминания о прошлом ощутимо царапали новоприбывших, но потом - все истиралось и уносилось безразличной окатанной галькой в глубины времени, составлявшиеся из мозаик однообразных дней и недель. И обкусанная кожа вокруг пальцев никак не помогала понять Ноару, как нужно поступать и какими принципами руководствоваться первостепенно.
- Не жри руки, сделай одолжение. Я закажу сейчас что-нибудь. И отвыкни уже наконец потягиваться и зевать в общественных местах, а то останешься когда-нибудь со сведенными судорогой конечностями и распахнутым ртом. Красотища-то какая будет….
Парень с вызовом и исподлобья покосился на собеседника. Не юноша уже, скорее молодой мужчина, короткие, пшеничные с сединой волосы непокорно топорщились, явно страдая от неинициативности расчески, гетерохромированные глаза напоминали обманчиво-неподвижную трясину, которой ничего не стоило уцепиться за душу и не отпускать, пока не испустишь последнего, дерущего глотку истеричного вопля. «Ну и рожа…» Не стесняясь, тот пододвинул стул и, намечая на лице подобие улыбки, сел, скрестив под столешницей ноги и уставившись индифферентным взглядом Ноару в уровень переносицы.
- Ты сегодня слишком разговорчивый, Аури. Выпил много медицинского спирта, малыш? Ну сколько раз тебе повторять, такая концентрация вредна даже для твоих внутренностей! Бууу, плохой мальчик, - подвижная ртуть серых глаз Ноара смеялась и перекатывалась, словно играя, расцветала то карминными, то карамельными отсветами, напитываясь спектром от окружающей обстановки, - Так что скажешь, мой обожаемый Доктор Никто?
- Я бы скажу: а не заткнул бы ты свою варежку, - Ауринт щелкнул пальцами, подзывая официанта, потом облокотился на гладкую поверхность стола, практически касаясь грудной клеткой соусницы, и приблизил свое лицо вплотную к Ноару. Серая, каленая сталь со ртутными разводами против разности карего и зеленого, болотных топей и мерцающих огоньков Святого Эльма, обрамляющих зрачок. Детская самоуверенная хвастливость против умудренной годами силы. Трясина манила недосказанностью, обещая неземное блаженство, и тем временем за спиной у жертвы гулко хлопали одна за другой двери, отделяющие существующий мир, с его пыльными подоконниками и дождями не по расписанию, от внутреннего и давно мертвого мирка Медика. Хотелось идти и осознанно падать, приземляться лицом в выщербленный камень древних ступеней и после зачарованно наблюдать, зажав ладонями лицо, как из разбитых губ и носа сквозь пальцы толчками выходит кровь столь неестественно-красного цвета.
«А там, быть может, не только мраморный холод и режущая по зрачкам тьма… Может, есть там кто живой? Или же…»
Надежда - это необоснованно и непозволительно глупо.
Псевдохолодность металла выдержала пару мгновений и следующим ходом сделала пас. Бело-голубые волосы качнулись, завешивая лицо на уровне глаз, бледные губы, не получившие привычную дозу крови, сжались.
- Бля, я ненавижу тебя. Особенно когда ты смотришь ТАК. Хочется бросить все к чертям….
- Хороший повод не хамить мне, правда? - Доктор удовлетворенно кивнул, - Рассказывай, кто у нас сегодня.
Ноар, чьи внутренности были сжаты в камень после такой псионической встряски, неохотно поморщился, медленно достал из пачки ментоловую сигарету, закусил фильтр и прикурил. Холод привычно обжег губы и гортань, парень сощурился от ставшего неизменным удовольствия, выпустил горчащий дым из носа двумя симметричными струйками. Потом он открыл глаза и начал сквозь зубы:
- Молодящаяся женщина, одетая в платье с обтягивающим лифом цвета недельного утопленника…
- Говори нормально, а не как привык.
- Зелено-синего цвета, - Ноар выглядел так, будто перед ним поставили условие выпить масштабных габаритов грязную лужу, разлегшуюся непосредственно на проезжей части. - Вот та, у барной стойки, сейчас треплется с барменом. Вид смерти… Ты пишешь там или как?
- Угу, не видишь, конспектирую вовсю. Ноар, не будь кретином, еще не было такого, чтобы я что-то забыл. А блокнотик, выданный руководством, могу тебе презентовать, рисуй там всякие свои каракули, - Аури во второй раз за вечер сделал вид, что улыбается, отпивая кофе и оставляя на белоснежном фарфоре чашки пенный желтый отпечаток собственных губ.
Ноар боковым зрением поймал движение, отозвавшееся в его измученном теле сильной, непривычной волной, заставившей сжаться в болезненной истоме пространство от живота и ниже. «Ну и что это такое было?! Приди в себя, тряпка!» Мальчишка откашлялся, опустил голову еще ниже и дрогнувшим голосом сказал:
- Так вот. Вид смерти - попадание декоративной шпажки, которая держит в ее коктейле ломтик ананаса, в дыхательные пути. Быстро, недорого, не зрелищно. Ей бы не понравилось, но сторонним мнением мы, как известно, не интересуемся.
Медик задумчиво катал губами зубочистку и не проявлял очевидного интереса к происходящему. Он то косился в сторону узорчатой двери, то проводил медленным, каким-то аристократически-степенным взглядом вдоль линии стойки… «Утонченно скучает, мать его. Заставить бы его выполнять всю эту бумажную волокиту, расправляться с никчемными бумажками, ночами задерживаться, составляя ненужные отчеты о проделанном за неделю… Так нет, мы племя гордое, пока не пнем - лететь не будем, как записались палачом, так и с насиженного места никуда. Но все спасает его сучье умение, его мастерство. И иллюзорная задумчивость разнокалиберных глаз. И… Ну да ладно, на напарников не ропщут, мог достаться вообще толстый аллергик, перманентно обвешанный соплями, как у Мурриу. А он ничего, не жалуется вроде.»
Аури тем временем обратил уставший взгляд на Ноара, который, явно задумавшись о своем, то злился, обнаруживая тоненькую складочку на лбу, то смущался и робко пунцовел, то принимался задумчиво покусывать нижнюю губу, очевидно, подстегивая мыслительный процесс. Доктора вскоре достал этот театр одного актера им. своего бестолкового коллеги, и он левой рукой несильно щелкнул загрезившую мечту 12-летних девочек по носу.
Удар был очень кстати, отрезвил Ноара и вернул прыгающему взгляду хоть какое-то подобие осмысленности. Обиженно хмыкнув, но не поднимая глаза на Медика, парень будничным тоном продолжил:
- Вид несоответствия - нестыковка места и вида, пункт 4-ый. В это же самое время старушенция должна умереть от руки малолетнего грабителя, вернее даже, от обреза металлической трубы, стащенной им на Заводе Металлоконструкций и Комплектующих, расположенном в 13-ом квартале. Так как у бабули с собой не было крупных денег (она просадила их в этом баре на коктейли и бильярд), он, не рассчитав силы, тюкнул ее по голове раза в три сильнее, чем этого позволял бы здравый смысл. Раз - и готово, отдел Убийств и Суицидов вновь был бы обеспечен новой работой.
Аури покосился зеленым глазом на замолчавшего и подавленного Ноара, подумал, что стоило бы подбодрить, а то скис совсем мальчишка…
- Ты это рассказал, как будто сам в гроб собираешься. Надо было - с артистизмом, громко и с выражением, будто ты на сцене исполняешь соло на великолепном старинном аккордеоне в луче софитов.
- Трали-вали, бля. Не понравилось, как я говорю, флаг тебе в руки и вышеупомянутый баян на шею, - Ноар явно забыл про хандру и сомнения и начал вскипать.
Вообще, его реакции и эмоции были более чем предсказуемы: они взаимозаменялись и в какой-то степени каждая следующая была противоположностью предыдущей. Именно по этой причине Аури было с ним легко: предсказуемостью (даже гневной и психующей) было легко управлять, направляя в накатанное, гладкое русло адекватных разговоров.
- Стоп истерика, партнер, - Медик возвел руки в покорном жесте (взгляд же не поменялся ни на йоту), - Нам нужно решить: какая смерть предпочтительнее. Наверное, это будет та, что пришла раньше. Ведь указаний сверху не было, вроде.
- Посмотрим, сейчас посмотрим… - голубоволосый, не стесняясь, вывалил на стол внушительную пачку бумаг и с воодушевлением стал в ней копаться.
“Чертов медик-педик. Да я все, что угодно сделаю, чтобы этих проклятых глазищ не видеть! Подарить ему повязку на пол-лица что ли…”
Улыбаясь, Ноар выдернул из нижней части стопки помятый лист и прочел вслух, не скрывая иронии:
- “Сим постановлением заключить, что подданная Города Виолетта Куртц, ХХХХ года рождения должна умереть от застрявшего в дыхательном горле продукта пластмассого производства, именуемого Шпажкой кондитерской. Приговор утвержден и обжалованию не подлежит.” Это на две… - парень покосился в соседний бланк, - на две с половиной недели раньше, чем тот, с малолетним бандитом.
Аури едва заметно качнул головой, поднялся из-за стола и легким шагом направился к стойке, где не подозревающая жертва бодро цедила свой «Космополитен» и вертела в руках злополучную шпажку прозрачно-розового цвета с насаженным на нее ананасовым ломтиком. Медик, прошуршав полами плаща по равнодушному ко всем и вся полу кафе-бара, остановился за два шага до Виолетты. Потом вздохнул, поднял правую руку и резко смахнул что-то невидимое, но отчаянно упирающееся в сторону, поставил ладонь в отвращающем жесте, выждал пару секунд и выдохнул.
Спина пожилой женщины не изменила вышколенную осанку на непослушную вялость тела умирающего; она так и сидела, щебеча о сплетнях скучающему бармену. Аури кивнул себе и, пряча в карманах подрагивающие руки, с неизменно-спокойным видом подошел к напарнику.
- Ну и рожа у тебя, прямо «здравствуй, наковальня, я тебя еблом поймаю». Справился?
- Ты интересуешься просто для проформы или с выгодой? - бровь Доктора поползла вверх, делая невозмутимое лицо цинично-брезгливым.
- Да просто спросил, нельзя что ли…
- Мне по большому счету все равно. Я только исправляю несоответствия этого Города-мира. А ты, - тонкий палец, выпрямившись, показал на Ноара, - ты мне в этом помогаешь.
Пробурчав под нос что-то отдаленно похожее на «Знаю, мог и не напоминать, но нет, испоганил все настроение, бля» парень с бело-голубыми волосами поднялся и, следуя за Медиком, выскользнул в открытую дверь. Его взгляд не успел поймать, как старушка за стойкой, захлебнувшись очередным приступом смеха, побледнела и стала аккуратно крениться в сторону, чтобы после осесть вялым кулем неподвижного тела с лицом, по которому текли, смешавшись, потоки слюны и слез.
Глава 2.
Гулко хлопнула входная дверь, на пороге силуэтно обозначились две фигуры. Дом, словно живое существо, неодобрительно принюхался к вееру запахов, пришедших вместе с осенней смуглой мёрзлостью. Чайное дерево, ментол, аромат намокшей под дождем коры дерева и едва уловимый бриз порошковых микстур. Это Хозяин. Полынь, тепло нелюбимой солнцем кожи, лимонник, металл под электрическим током, кисловато-вяжущий на проверку. Чужой.
Хозяин, фыркнув что-то неразборчивое, стянул потемневшие от воды замшевые мокасины, потянулся в шкаф за вешалкой, которую потом передал чужаку. Подобравшись было для атаки, Дом почувствовал на интуитивно-подсознательном, что посторонний этот явно для хозяина не опасен. По крайней мере, пока. А значит, можно пока затихнуть, отползти куда-нибудь за спинку кровати в далекой спальне, смешать свой дух с незамеченными серыми комками пыли под шкафом и позволить реакции задремать. Ненадолго, лишь до очередного предупредительного щелчка.
***
Ауринт покосился на спутника, который, неприлично раскрыв рот и предельно выпучив глаза, с восторгом озирался вокруг, ловил тени своего отражения в зеркалах на потолке и стенах, водил рукой по глянцевой поверхности двери. Отметил, как мимика Ноара стала слегка щенячье-радостной, как искривился в непрошенной улыбке левый уголок губы, вздохнул неслышно и потащил его почти за шиворот в комнату.
- Мы сюда не чаи гонять пришли. И не в зеркала смотреть.
***
- Уу… Я думал, у тебя тут хоромы, как у князя, а ты, оказывается, живешь не лучше среднестатистического церковного таракана, - голубоволосый потянулся в единственном в комнате кресле и, добавив во взгляд ложку псевдо-аристократической скуки, уставился в окно.
- Не припоминаю, чтобы Отдел Церковного Управления Грехами и Молитвами когда-нибудь нуждался в финансировании, - резонно отметил Медик, прикуривая от огонька спички.
Ноар с деланной неохотой повернул к нему лицо и с чувством легкой жалости громко вздохнул.
- Ну, подумаешь, не то сравнение подобрал… Зануда. Просто эта фраза мне откуда-то знакома.
- Ты как-то странно дышишь. На проблемы с легкими и дыхательными путями не жалуетесь, молодой человек?
- Да пошел ты. Пилюле-микстурочный гондон.
Ауринт впервые за весь день с непритворным интересом покосился на напарника. Казалось, внутреннего Ноара затянуло в промежуток между двумя сходящимися стенами, и он от безысходности кидает свои эмоции с одного края на другой в безуспешной попытке выбраться. И так продолжалось с того момента, как они, тихо притворив дверь, вышли из ресторана, предвкушая премию с последнего задания. И тем не менее, мальчишка был что называется «весь в себе», скребся о безмолвные преграды и упирался в них подошвами ботинок, на выдохе отчаянно сдерживая их спокойное, патетически-чинное сближение.
- Выход сверху.
Белобрысый юнец, увлеченно дышавший на стекло, чтобы потом оставить там дактилоскопию собственного среднего пальца, непонимающе взглянул на Доктора.
- Чего?
Аури слегка смутился (легким оттенком малинового окрасились кончики ушей), побарабанил пальцами друг об друга, структурируя разболтавшееся некстати сознание, и изрек:
- Мысли вслух. Слушай, парень… - секундная заминка для построения слов в логическую цепочку, очередной недоумевающий взгляд собеседника, - А ты любишь разбираться в людях? Отыскивать мотивации, анализировать их и, превращая в частички головоломки собственные догадки и суждения, ревностно коллекционировать их в своем шкафчике на дне души?
- Хмм… Люблю, а кто откажется-то? Это как археологические раскопки, - Ноар поймал нить и теперь усиленно наматывал из нее клубок собственных путанных и наивных соображений, улыбаясь и доказывая правоту больше самому себе, чем кому-либо еще, - Увлеченно так копаешься в сугубо личном и охраняемом от посягательств грязных нижнем белье какого-нибудь господина или госпожи N… Или так: погружая руки по локоть в запретную алость внутренностей и азартно улыбаясь, вытаскиваешь оттуда аморфные сгустки плоти, все в синеватых рунах вен, по одному в каждую свою ладонь… Чувствуешь, как они трепетно и доверчиво подрагивают? Чувствуешь, а?
Ломая линию губ маньяковатой усмешкой, голубоволосый напарник Аури вскочил на ноги и, возбужденно жестикулируя и истерически сверкая глазами, навис над Медиком, облокотившимся об подоконник и вытянувшим ноги, не переставая тарахтеть, как свихнувшаяся Анка - многострадальным пулеметом «Максим». Хрипящим дискантом это «очарование цветущей юности» усердно выводило диалог:
- Привет, ты кто? - Я сердце, а ты кто? - А я печень! Давай дружить!
Наконец, перестав себя сдерживать и сдавшись на милость очевидного комизма ситуации, Ауринт расхохотался. Его глухой смех прокатился эхом по пустой комнате, упругим мячиком отрезонировал от стен, и застыл плоским звуком на полувздохе, отрезвляя своей резкой неоконченностью вконец зарвавшегося мальчишку. Кхекнув в кулак, Доктор принял прежнее спокойно-безразличное выражение лица и тихо сказал, не скрывая иронической ухмылки:
- Да, они еще никогда не были так близко друг к другу как в твоих нежных и заботливых руках, - потом улыбнулся уже мягче (это ему казалось, что мягче, на самом деле он просто перестал скалиться, как шакал на выгуле, и приподнял углы губ на два миллиметра выше привычного положения) - Остыл? На подвиги не тянет больше?
Смущенный и покрасневший Ноар отвернулся, прошипев невнятно:
- Заебал-заебал-педофил-маньяк-чтоб_тебя _собаки_ночью_съели.
- Твой яд нужно в склянку отдельную сцеживать. При простуде будет отлично помогать, - отпарировал нападку Медик, поскучнев и занявшись изучением полос на ногтях левой руки.
Очередное задание уже маячило на горизонте, дразнящими контурами выделяясь из тумана.
***
Приподняв повыше воротник серой шинели, Ноар с подхныкиванием пробурчал:
- А почему именно здесь, а не там, где теплее и есть алкоголь? Почему именно этот ветхий мост, будь он трижды неладен? Тут ты подставляешь всем имеющимся в наличии ветрам свою беззащитную спину и…
Ауринт, напряженно вглядываясь в холодную до омерзения пелену мороси, стараясь отметить хоть какие-то признаки осмысленного движения, неодобрительно цыкнул на напарника:
- Не нуди. Все претензии и предложения по повышению комфортабельности - к Городу, а не ко мне.
- Нуу… Города много и он везде и нигде, а ты рядом. Дай хоть тебе поплачусь о несправедливости моего бренного существования, а? - опять затянул волынку бело-голубой, из стороны в сторону дергая несчастный воротник.
Медик фыркнул, но промолчал.
Приблизительно в это мгновение на противоположном окончании моста появилась тоненькая фигура, быстрым шагом приближающаяся к подобравшимся, словно для рывка, Исполнителям. При приближении она оказалась девушкой без определенного возраста, несколько неопрятно одетую и босую. Закусив побелевшую губу, она рассеянным взглядом обводила подмерзшую реку, черные витые ограждения моста и шпиль Канцелярии, мутно мерцавший из-за дождеобразного тумана.
Выждав несколько минут, Аури выдохнул и, снимая барьеры внутренней настороженности, начал неторопливо говорить, впрочем, не боясь быть услышанным и раскрытым.
- Итари Лару, подданная Города, ХХХХ года рождения. Внешне ничем не выделяется из Городской массы, делами также непримечательна. Мотив возможного самоубийства- крайне угнетенное состояние, причиной которому является конфликт личности и не поддающиеся идентификации чувства к одной благообразной мадам, имя неважно. Вид смерти: подтвержается самоубийство, осуществленное путем сбрасывания с моста, следующий за прыжком удар о каменные плиты и потеря Связи из-за сильного сотрясения и кровоизлияния в мозг. Нам осталось ждать… - старший компаньон мельком глянул на циферблат наручных часов, - чуть более 10 минут.
Ноар, до этого мирно стоявший рядом, с видом капризного ребенка поджимая губы, внезапно встрепенулся, будто забыл что-то жизненно-важное, и, не замечая нацеленного на него взгляда Доктора, уверенно направился к зябко ежащейся фигурке девушки.
"Что этот малец собирается..." Момент - и парень выставляет вперед руки в отторгающем жесте, толкает хрупкое тело за парапет, и девушка, ничего не осознавая, уже летит навстречу равнодушному темному зеву реки, не успев выдавить из собственной глотки даже подобия крика.
Потом, как ни в чем ни бывало, Ноар повернул изуродованное виновато-просительной, кривой улыбкой нервное лицо и, фальшивя безбожно, громко произнес:
- Ну как, теперь мы свободны и можем идти пить кофе, да?
Медик, отряхиваясь от шокирующей разум реальности, собрал остатки самообладания и, схватив мальчишку за плечо, поволок куда-то в сторону от этого места. Выдержав минутную паузу, севшим голосом он сказал:
- Поздравляю, мальчик. Нам нельзя вмешиваться в Их жизнь. И запрещено самим участвовать в их непосредственной смерти. Мы - лишь тени. Знаешь, что тебе грозит за такое своеволие? Казнь. Публичная казнь твоего наставника. То бишь, меня.
Хозяин, фыркнув что-то неразборчивое, стянул потемневшие от воды замшевые мокасины, потянулся в шкаф за вешалкой, которую потом передал чужаку. Подобравшись было для атаки, Дом почувствовал на интуитивно-подсознательном, что посторонний этот явно для хозяина не опасен. По крайней мере, пока. А значит, можно пока затихнуть, отползти куда-нибудь за спинку кровати в далекой спальне, смешать свой дух с незамеченными серыми комками пыли под шкафом и позволить реакции задремать. Ненадолго, лишь до очередного предупредительного щелчка.
***
Ауринт покосился на спутника, который, неприлично раскрыв рот и предельно выпучив глаза, с восторгом озирался вокруг, ловил тени своего отражения в зеркалах на потолке и стенах, водил рукой по глянцевой поверхности двери. Отметил, как мимика Ноара стала слегка щенячье-радостной, как искривился в непрошенной улыбке левый уголок губы, вздохнул неслышно и потащил его почти за шиворот в комнату.
- Мы сюда не чаи гонять пришли. И не в зеркала смотреть.
***
- Уу… Я думал, у тебя тут хоромы, как у князя, а ты, оказывается, живешь не лучше среднестатистического церковного таракана, - голубоволосый потянулся в единственном в комнате кресле и, добавив во взгляд ложку псевдо-аристократической скуки, уставился в окно.
- Не припоминаю, чтобы Отдел Церковного Управления Грехами и Молитвами когда-нибудь нуждался в финансировании, - резонно отметил Медик, прикуривая от огонька спички.
Ноар с деланной неохотой повернул к нему лицо и с чувством легкой жалости громко вздохнул.
- Ну, подумаешь, не то сравнение подобрал… Зануда. Просто эта фраза мне откуда-то знакома.
- Ты как-то странно дышишь. На проблемы с легкими и дыхательными путями не жалуетесь, молодой человек?
- Да пошел ты. Пилюле-микстурочный гондон.
Ауринт впервые за весь день с непритворным интересом покосился на напарника. Казалось, внутреннего Ноара затянуло в промежуток между двумя сходящимися стенами, и он от безысходности кидает свои эмоции с одного края на другой в безуспешной попытке выбраться. И так продолжалось с того момента, как они, тихо притворив дверь, вышли из ресторана, предвкушая премию с последнего задания. И тем не менее, мальчишка был что называется «весь в себе», скребся о безмолвные преграды и упирался в них подошвами ботинок, на выдохе отчаянно сдерживая их спокойное, патетически-чинное сближение.
- Выход сверху.
Белобрысый юнец, увлеченно дышавший на стекло, чтобы потом оставить там дактилоскопию собственного среднего пальца, непонимающе взглянул на Доктора.
- Чего?
Аури слегка смутился (легким оттенком малинового окрасились кончики ушей), побарабанил пальцами друг об друга, структурируя разболтавшееся некстати сознание, и изрек:
- Мысли вслух. Слушай, парень… - секундная заминка для построения слов в логическую цепочку, очередной недоумевающий взгляд собеседника, - А ты любишь разбираться в людях? Отыскивать мотивации, анализировать их и, превращая в частички головоломки собственные догадки и суждения, ревностно коллекционировать их в своем шкафчике на дне души?
- Хмм… Люблю, а кто откажется-то? Это как археологические раскопки, - Ноар поймал нить и теперь усиленно наматывал из нее клубок собственных путанных и наивных соображений, улыбаясь и доказывая правоту больше самому себе, чем кому-либо еще, - Увлеченно так копаешься в сугубо личном и охраняемом от посягательств грязных нижнем белье какого-нибудь господина или госпожи N… Или так: погружая руки по локоть в запретную алость внутренностей и азартно улыбаясь, вытаскиваешь оттуда аморфные сгустки плоти, все в синеватых рунах вен, по одному в каждую свою ладонь… Чувствуешь, как они трепетно и доверчиво подрагивают? Чувствуешь, а?
Ломая линию губ маньяковатой усмешкой, голубоволосый напарник Аури вскочил на ноги и, возбужденно жестикулируя и истерически сверкая глазами, навис над Медиком, облокотившимся об подоконник и вытянувшим ноги, не переставая тарахтеть, как свихнувшаяся Анка - многострадальным пулеметом «Максим». Хрипящим дискантом это «очарование цветущей юности» усердно выводило диалог:
- Привет, ты кто? - Я сердце, а ты кто? - А я печень! Давай дружить!
Наконец, перестав себя сдерживать и сдавшись на милость очевидного комизма ситуации, Ауринт расхохотался. Его глухой смех прокатился эхом по пустой комнате, упругим мячиком отрезонировал от стен, и застыл плоским звуком на полувздохе, отрезвляя своей резкой неоконченностью вконец зарвавшегося мальчишку. Кхекнув в кулак, Доктор принял прежнее спокойно-безразличное выражение лица и тихо сказал, не скрывая иронической ухмылки:
- Да, они еще никогда не были так близко друг к другу как в твоих нежных и заботливых руках, - потом улыбнулся уже мягче (это ему казалось, что мягче, на самом деле он просто перестал скалиться, как шакал на выгуле, и приподнял углы губ на два миллиметра выше привычного положения) - Остыл? На подвиги не тянет больше?
Смущенный и покрасневший Ноар отвернулся, прошипев невнятно:
- Заебал-заебал-педофил-маньяк-чтоб_тебя _собаки_ночью_съели.
- Твой яд нужно в склянку отдельную сцеживать. При простуде будет отлично помогать, - отпарировал нападку Медик, поскучнев и занявшись изучением полос на ногтях левой руки.
Очередное задание уже маячило на горизонте, дразнящими контурами выделяясь из тумана.
***
Приподняв повыше воротник серой шинели, Ноар с подхныкиванием пробурчал:
- А почему именно здесь, а не там, где теплее и есть алкоголь? Почему именно этот ветхий мост, будь он трижды неладен? Тут ты подставляешь всем имеющимся в наличии ветрам свою беззащитную спину и…
Ауринт, напряженно вглядываясь в холодную до омерзения пелену мороси, стараясь отметить хоть какие-то признаки осмысленного движения, неодобрительно цыкнул на напарника:
- Не нуди. Все претензии и предложения по повышению комфортабельности - к Городу, а не ко мне.
- Нуу… Города много и он везде и нигде, а ты рядом. Дай хоть тебе поплачусь о несправедливости моего бренного существования, а? - опять затянул волынку бело-голубой, из стороны в сторону дергая несчастный воротник.
Медик фыркнул, но промолчал.
Приблизительно в это мгновение на противоположном окончании моста появилась тоненькая фигура, быстрым шагом приближающаяся к подобравшимся, словно для рывка, Исполнителям. При приближении она оказалась девушкой без определенного возраста, несколько неопрятно одетую и босую. Закусив побелевшую губу, она рассеянным взглядом обводила подмерзшую реку, черные витые ограждения моста и шпиль Канцелярии, мутно мерцавший из-за дождеобразного тумана.
Выждав несколько минут, Аури выдохнул и, снимая барьеры внутренней настороженности, начал неторопливо говорить, впрочем, не боясь быть услышанным и раскрытым.
- Итари Лару, подданная Города, ХХХХ года рождения. Внешне ничем не выделяется из Городской массы, делами также непримечательна. Мотив возможного самоубийства- крайне угнетенное состояние, причиной которому является конфликт личности и не поддающиеся идентификации чувства к одной благообразной мадам, имя неважно. Вид смерти: подтвержается самоубийство, осуществленное путем сбрасывания с моста, следующий за прыжком удар о каменные плиты и потеря Связи из-за сильного сотрясения и кровоизлияния в мозг. Нам осталось ждать… - старший компаньон мельком глянул на циферблат наручных часов, - чуть более 10 минут.
Ноар, до этого мирно стоявший рядом, с видом капризного ребенка поджимая губы, внезапно встрепенулся, будто забыл что-то жизненно-важное, и, не замечая нацеленного на него взгляда Доктора, уверенно направился к зябко ежащейся фигурке девушки.
"Что этот малец собирается..." Момент - и парень выставляет вперед руки в отторгающем жесте, толкает хрупкое тело за парапет, и девушка, ничего не осознавая, уже летит навстречу равнодушному темному зеву реки, не успев выдавить из собственной глотки даже подобия крика.
Потом, как ни в чем ни бывало, Ноар повернул изуродованное виновато-просительной, кривой улыбкой нервное лицо и, фальшивя безбожно, громко произнес:
- Ну как, теперь мы свободны и можем идти пить кофе, да?
Медик, отряхиваясь от шокирующей разум реальности, собрал остатки самообладания и, схватив мальчишку за плечо, поволок куда-то в сторону от этого места. Выдержав минутную паузу, севшим голосом он сказал:
- Поздравляю, мальчик. Нам нельзя вмешиваться в Их жизнь. И запрещено самим участвовать в их непосредственной смерти. Мы - лишь тени. Знаешь, что тебе грозит за такое своеволие? Казнь. Публичная казнь твоего наставника. То бишь, меня.
upd 1. Вот и вторая часть созрела... Правда, короче и менее смешная, но зато приближенная к основному сюжету. Что скажете?