27.08.2011 в 08:46
Пишет O-J Abarai:[fanfic] На ошибках
Название: На ошибках
Автор: O-J Abarai
Пейринг: T.O.P/G-Dragon
Рейтинг: NC-17
Жанр: angst, grapefruit
Размещение: с разрешения автора
Посвящение: для [Dong Yong Bae]
Summary: съёмки рекламы North Face
От автора: я не утверждаю, что они именно такие, какими я их описал. Такие они для сюжета. Не сильно то и совпадает по заявке. Не сильно-то и чернуха. Но, что есть - то есть.
На ошибках-Иди сюда! – СынХён бьёт кулаком по столу.
-Пошёл в задницу, Топ, - фыркает Джи-Ди, и хватается за ручку двери.
-Эй! Какого хрена? Ты… ты… испортил мой любимый пиджак, а теперь…
-Не истерии, как маленькая девочка, Таби, - ЧиЁн устало отмахивается. – Купишь себе новый!
-Хорошая позиция.
-Что-то не устраивает?
-Да! Хватит брать мои вещи!
-Что хочу, то и беру, - ЧиЁн скалиться, обернувшись к нему.
-Почему ты так со мной разговариваешь? – СынХён хмурит брови. – Я тебе ничего не делал.
-Возможно, в этом и есть проблема, а? – Джи усмехается и открывает дверь. – Стоит обдумать всё это, - и он выходит, оставляя Топа одного.
Началось это относительно недавно. Испорченные вещи, разряженный плеер с «Извини, тебя не было, а я не мог найти свой и бла-бла-бла». Неделю назад он умудрился разбить его телефон «случайно» уронив его с барной стойки в одном из клубов… А теперь ещё любимый пиджак.
СынХён устало потёр глаза и вздохнул. Да, лидер нервничает. Да, что греха таить? Они все на взводе, уже который месяц. Но такое поведение ничего не могло оправдать. Во всяком случае по тому, что это случалось только с вещами СынХёна и только от рук Джи-Ди. Не чьи другие вещи не страдали, а даже более того – жили своей счастливой мирной жизнью. Свою коллекцию очков Таби увёз к себе в дом, переживая за их сохранность рядом с мельтешащим ЧиЁном. А тут ещё и эти слова…
Вздох.
Он же сам отшил СынХёна прошлой осенью во время сведения альбома. Его, правда, с лихвой хватало на выступлениях, интервью, вечеринках… Но низкого шёпота в ухо он не перенёс, безразлично бросая Таби в лицо:
-Иди в задницу, Топ, - почти тем же самым тоном, что и сегодня.
И ещё ладонью толкнул в грудь. Мудак какой. Таби, правда, тоже «молодец»! Нажрался и зажал лидера в тёмном углу, лихорадочно шепча признания. Собственно, история неприятная получилась. Но, ведь, уже всё. Время прошло, с чего бы это Джи так злится на него?
Ещё и эта поездка для съёмки рекламы! Леса, поля, горы… СынХён устал. Устал от всего на свете. Он мечтает закрыться дома и никого не видеть. Наполнить себя музыкой и другими мыслями, а не этим нарастающим желанием убить своего лидера вон за теми кустами, а закапать – вон под тем деревом. Почему? Да потому что надо бесконечно улыбаться, говорить, обнимать… А он смотрит своим волчьим взглядом и тянет руки к… чему-то. СынХён не хочет думать к чему. И лишний раз, скользя руками по шее лидера, одёргивает себя, что свернуть её – не лучший выход из сложившейся ситуации. А так хочется…
-Горы!.. – восторженный СынРи снимает всё подряд на мобильный, еле как сохраняя равновесие на скользком снегу.
Джи смеётся, ЁнБэ тоже, а СынХён ест снег…
-Идиотизм какой-то, - смеётся он, отплёвываясь.
-Ещё горло заболит, - усмехается Джи, щёлкая на кнопки мобильного и успевая сфотографировать полное «идиотизма» и снега лицо Таби.
СынХёну хочется кофе. Нет! Виски! И побольше. Чтобы согреть горло и тело. А в вертолёте тесно и бедро Джи прижимается. Оно горячее даже через эти чёртовы штаны. А лицо улыбается стойкой маской, под которой определённо скрывается неприязнь. И Топу хочется выть. И есть снег. И кофе…
Их поят кофе и бренди, угощая шоколадными кексами. Таби тошнит от кексов и шоколада, он просто хочет отобрать бутылку с бренди у помощника и свалить с ней в лес. Но ему остаётся только кружка с горячим напитком, обжигающим губы и язык. Ему хочется курить и он достаёт сигареты, закрывая глаза, когда втягивает дым. Наверное, это самый приятный момент за сегодня. А ещё несколько часов съёмок. ЧиЁн разглаживает на нём толстую кофту, увлечённо закусив губу. Топ курит, отставив кружку в сторону и разглядывая напряжённого лидера.
-Сколько ещё мы здесь проторчим?
-Часа четыре, - пожимает плечами ЧиЁн и поднимает на него глаза.
У Таби сердце уходит куда-то в область паха, просто по-другому этот взгляд оценить нельзя. И, ведь, играет, зараза, в какую-то свою игру, уходя кончиками пальцев вниз по позвоночнику…
-Устал уже? – и снова эта неприятная улыбка, что хочется повеситься на ближайшем дереве прямо на этих рюкзаках.
-Расслабиться хочу, - поднимает голову вверх Топ, уводя от него взгляд.
Не видеть – это легче. Хотя, знать, что он тут рядом – ни чем не лучше. И руки не убирает, вцепляясь в бока железной хваткой.
-Скоро закончим, - с усмешкой.
-Ага, - кивает Топ, делая последнюю затяжку и отпивая кофе.
А дальше чуть легче. И улыбаться, говорить, обнимать. И даже почти не хочется его убить…
Он почти такой, как тогда. Когда хотелось взять его за руку и притянуть к себе. Обнять за эти острые плечи и целовать непомерно пошлые губы. Хотелось купаться в блеске его глаз, поклоняясь самому великому, что только существует… Пока все его чувства не размазались тонким слоем по стене простыми словами «Иди в задницу». Все желания разбились, миллионами осколков врезаясь в душу и разрывая её. Особенным чувством отдавался внутри его смех: чёрной волной ненависти. Ненависти к самому себе и своему поступку. Да с чего бы это вдруг такому секс-идолу, как ТиОуПи так переживать? Действительно! Десятки тысяч девушек, плачут над его фотографиями и мечтают хотя бы увидеть его. А он скользко дышит в ухо своему лидеру, мечтая сжать в ладонях его худую задницу… Прекрасно! Он всю жизнь мечтал о таком моменте, чтобы его разломало, как стекло под прессом. А потом ещё этот смех…
Алкоголя тогда было много. Так много, что ЁнБэ даже чуть не набил ему морду за внезапные приставания тёмной ночью, в тёмной квартире. Таби повезло, что Сол понял – на него никто покушаться не хотел. Пьяный бред творит чудеса над восприятием. И пить надо меньше, прекращая прикрываться «кам беком» группы.
Стоя за деревом вдалеке от съёмочной группы, Таби курил, опираясь спиной на него. Минуты тишины и покоя. Минуты наедине с собой. Время, когда вполне можно справиться с желанием нажраться в хлам, убить себя или убить его. В конце концов, он уже взрослый мужик. И пережить отказ – это проще, чем стать «звездой». Только вот, «звёздой» СынХён уже стал, а с отказами дело труднее обстоит…
Больше полугода прошло, а внутри всё ломит от одного его касания. И, ведь, трётся рядом! Ломая телефоны, портя вещи, обнимая за плечи… и всё с этой улыбкой, за которую хочется ударить его о дерево. Лицом. А то и вовсе: содрать штаны и трахнуть как следует, чтобы не смел больше никогда так насмехаться! И чтоб щёки краснели, и стонал, как дешёвая ш…
-Топ, дай сигарету! – Джи вывалился из-за кустов.
СынХён медленно повернул к нему лицо:
-Что-что?
-Курить хочу, - улыбался ЧиЁн, потягиваясь вверх и закусывая губу. – Не кисни! Ты какой-то не такой… - и он усмехнулся, обнажая зубы.
«Издевается?» - СынХёна ударило, как током. И рука сама сжимается на воротнике и тянет Джи вверх. ЧиЁн повисает, испугано уставившись на него:
-Таби, ты чего? – слабо смеётся.
-Достал уже, - рычит СынХён.
Джи будто приходит в себя, когда Топ прижимает его к дереву. Он пытается отбить его руки, сильной хваткой вцепляясь в плечи. Но потом застывает, встретившись с ним глазами. Топ как змея, гипнотизирует, улыбаясь уголками губ и тихим шёпотом что-то говоря. У ЧиЁна сердце колотится где-то в пятках и в горле совсем пересохло.
Полная тишина и застывшее время, будто возможность всё обдумать. Всё – от начала и до конца. От того момента, когда в душу к ЧиЁну забрался ТиОуПи и не пожелал уходить оттуда не под каким смертельным страхом. Его бархатный голос ласкал уши даже тогда, когда ЧиЁн самозабвенно трахал прекрасную девушку. И в этот момент он проклинал всё на свете. А когда СынХён подвалил к нему пьяный с этим издевательским текстом, пытаясь посмеяться над ним… или не смеясь?
У ЧиЁна кружилась голова. Руки у Топа горячие даже через все эти слоя ткани.
-Ты что делаешь? – хрипящее, из последних сил.
Руки сводит в сильном захвате СынХёна.
-Достал меня! Достал! – СынХён целует его резко.
ЧиЁн пытается вырваться, отвернуться. Ему неприятно, больно и очень хочется.
-Пошёл ты! – хрипит он ему в губы.
У СынХёна темнеет в глазах. Он разворачивает его спиной к себе и прижимается всем телом. ЧиЁн сипит, о лицо неприятно трётся кора.
-Пойти?.. – СынХён низко смеётся ему в ухо, ощупывая пальцами ягодицы Джи. – С удовольствием!
Он тянет его фирменные штаны вниз одной рукой, а другой – зажимает рот. У ЧиЁна дёргается веко и хочется ударить Топа больно-больно. Пяткой. И по яйцам. Пока горячие губы не сжимают мочку его уха, а твёрдый член упирается в ягодицы...
Джи борется. С собой. С Топом. И они падают на землю. Запутавшийся в штанах ЧиЁн приземляется лицом в траву и жёлтые листья, успевая подумать, что он «что-то определённо не так сделал в этой жизни». Топ сжимает его бёдра и жёстко входит, задирая за волосы его голову вверх. Он зажимает рот ладонью, чтобы ЧиЁн не кричал. А ЧиЁн хочет кричать. Орать. Плеваться и послать его куда подальше. Хотя, куда уж дальше…
Ему больно и он ненавидит весь мир. Ему противно, но хуже всего, что сам он ужасно возбуждён и его член трётся о край собственных штанов. Слёзы застилают глаза и текут прямо на ладонь Топу, который тяжело дышит ему в ухо. Проклятая ненависть. Проклятая горечь…
СынХён двигается рвано и с наслаждением. Джи боится, что он заметит, как само отвечает тело. Как ровно отдаются толчки, возвращаясь назад. И он почти прогибается в пояснице, зажмуривая глаза и сжимая зубами его пальцы.
ЧиЁн задыхается и кончает, белыми бусинами рассыпаясь по краю штанов и по примятой траве. Таби двигается в нём, ослабляя темп…
-Ублюдок, - шепчет ЧиЁн, освободившись из рук СынХёна.
Таби лежит рядом и смотрит в небо, полное огромных облаков. Его дыхания почти не слышно и глаза не моргают. Приоткрытые губы еле-еле выпускают воздух. ЧиЁн смотрит на него и не знает, что думать. Чувствовать. Говорить. Казалось, Топ умер с открытыми глазами, в которых отражалось синее небо с пятнами белых облаков. Его идеальная причёска не дрогнула – не один волосок не отделился. А одежда оставалась разглаженной, правда с еле заметным пятном на штанах…
-Топ! – ЧиЁн протянул к нему руку, успев поправить на себе одежду. – Топ, блядь!
-Ты забрал всего меня, - прохрипел Таби, пугая тяжестью голоса в тишине леса. – Всего. Даже гордость забрал себе. О самообладании и речи нет…
ЧиЁн вздрогнул.
-Что за чушь!
-Думаю, просить прощения за то, что я трахнул твою царственную задницу – бессмысленно? – он повернул к нему голову.
ЧиЁн понял, что желание врезать ему по яйцам не исчезло с моментом полного экстаза, поблёскивающего в паре сантиметров от них.
Как глупо сейчас всё казалось Джи-Ди. Всё! Каждая мысль о том, как бы он его целовал, обнимал… Будто малолетняя девчонка, трясся от того, что безумно хотел СынХёна рядом. Рядом с собой. Идиотизм, поразивший в голову, сердце и что-то там ещё, отвечающее за желание трахаться. Итог оказался… другим.
-Дай мне сигарету, придурок, - сплюнул ЧиЁн и улёгся рядом с Топом.
Красно-белая пачка Marlboro легла ему на грудь вместе с зажигалкой, ровно после того, как едкий дым вырвался из губ СынХёна. Джи закурил, изучая глазами небо и оценивая то, как он будет возвращаться. Зад неприятно болел, и это мешало ему жить именно на этот отрезок времени.
-Я тебя ненавижу, - хрипит Джи, выпуская дым в темнеющее небо.
-И я тебя. Очень, - отвечает Топ, и уголки его губ поднимаются вверх.
Людям свойственно ошибаться. Людям свойственно делать глупости. А какая расплата за это их ожидает – решать им самим.
URL записиНазвание: На ошибках
Автор: O-J Abarai
Пейринг: T.O.P/G-Dragon
Рейтинг: NC-17
Жанр: angst, grapefruit
Размещение: с разрешения автора
Посвящение: для [Dong Yong Bae]
Summary: съёмки рекламы North Face
От автора: я не утверждаю, что они именно такие, какими я их описал. Такие они для сюжета. Не сильно то и совпадает по заявке. Не сильно-то и чернуха. Но, что есть - то есть.
На ошибках-Иди сюда! – СынХён бьёт кулаком по столу.
-Пошёл в задницу, Топ, - фыркает Джи-Ди, и хватается за ручку двери.
-Эй! Какого хрена? Ты… ты… испортил мой любимый пиджак, а теперь…
-Не истерии, как маленькая девочка, Таби, - ЧиЁн устало отмахивается. – Купишь себе новый!
-Хорошая позиция.
-Что-то не устраивает?
-Да! Хватит брать мои вещи!
-Что хочу, то и беру, - ЧиЁн скалиться, обернувшись к нему.
-Почему ты так со мной разговариваешь? – СынХён хмурит брови. – Я тебе ничего не делал.
-Возможно, в этом и есть проблема, а? – Джи усмехается и открывает дверь. – Стоит обдумать всё это, - и он выходит, оставляя Топа одного.
Началось это относительно недавно. Испорченные вещи, разряженный плеер с «Извини, тебя не было, а я не мог найти свой и бла-бла-бла». Неделю назад он умудрился разбить его телефон «случайно» уронив его с барной стойки в одном из клубов… А теперь ещё любимый пиджак.
СынХён устало потёр глаза и вздохнул. Да, лидер нервничает. Да, что греха таить? Они все на взводе, уже который месяц. Но такое поведение ничего не могло оправдать. Во всяком случае по тому, что это случалось только с вещами СынХёна и только от рук Джи-Ди. Не чьи другие вещи не страдали, а даже более того – жили своей счастливой мирной жизнью. Свою коллекцию очков Таби увёз к себе в дом, переживая за их сохранность рядом с мельтешащим ЧиЁном. А тут ещё и эти слова…
Вздох.
Он же сам отшил СынХёна прошлой осенью во время сведения альбома. Его, правда, с лихвой хватало на выступлениях, интервью, вечеринках… Но низкого шёпота в ухо он не перенёс, безразлично бросая Таби в лицо:
-Иди в задницу, Топ, - почти тем же самым тоном, что и сегодня.
И ещё ладонью толкнул в грудь. Мудак какой. Таби, правда, тоже «молодец»! Нажрался и зажал лидера в тёмном углу, лихорадочно шепча признания. Собственно, история неприятная получилась. Но, ведь, уже всё. Время прошло, с чего бы это Джи так злится на него?
Ещё и эта поездка для съёмки рекламы! Леса, поля, горы… СынХён устал. Устал от всего на свете. Он мечтает закрыться дома и никого не видеть. Наполнить себя музыкой и другими мыслями, а не этим нарастающим желанием убить своего лидера вон за теми кустами, а закапать – вон под тем деревом. Почему? Да потому что надо бесконечно улыбаться, говорить, обнимать… А он смотрит своим волчьим взглядом и тянет руки к… чему-то. СынХён не хочет думать к чему. И лишний раз, скользя руками по шее лидера, одёргивает себя, что свернуть её – не лучший выход из сложившейся ситуации. А так хочется…
-Горы!.. – восторженный СынРи снимает всё подряд на мобильный, еле как сохраняя равновесие на скользком снегу.
Джи смеётся, ЁнБэ тоже, а СынХён ест снег…
-Идиотизм какой-то, - смеётся он, отплёвываясь.
-Ещё горло заболит, - усмехается Джи, щёлкая на кнопки мобильного и успевая сфотографировать полное «идиотизма» и снега лицо Таби.
СынХёну хочется кофе. Нет! Виски! И побольше. Чтобы согреть горло и тело. А в вертолёте тесно и бедро Джи прижимается. Оно горячее даже через эти чёртовы штаны. А лицо улыбается стойкой маской, под которой определённо скрывается неприязнь. И Топу хочется выть. И есть снег. И кофе…
Их поят кофе и бренди, угощая шоколадными кексами. Таби тошнит от кексов и шоколада, он просто хочет отобрать бутылку с бренди у помощника и свалить с ней в лес. Но ему остаётся только кружка с горячим напитком, обжигающим губы и язык. Ему хочется курить и он достаёт сигареты, закрывая глаза, когда втягивает дым. Наверное, это самый приятный момент за сегодня. А ещё несколько часов съёмок. ЧиЁн разглаживает на нём толстую кофту, увлечённо закусив губу. Топ курит, отставив кружку в сторону и разглядывая напряжённого лидера.
-Сколько ещё мы здесь проторчим?
-Часа четыре, - пожимает плечами ЧиЁн и поднимает на него глаза.
У Таби сердце уходит куда-то в область паха, просто по-другому этот взгляд оценить нельзя. И, ведь, играет, зараза, в какую-то свою игру, уходя кончиками пальцев вниз по позвоночнику…
-Устал уже? – и снова эта неприятная улыбка, что хочется повеситься на ближайшем дереве прямо на этих рюкзаках.
-Расслабиться хочу, - поднимает голову вверх Топ, уводя от него взгляд.
Не видеть – это легче. Хотя, знать, что он тут рядом – ни чем не лучше. И руки не убирает, вцепляясь в бока железной хваткой.
-Скоро закончим, - с усмешкой.
-Ага, - кивает Топ, делая последнюю затяжку и отпивая кофе.
А дальше чуть легче. И улыбаться, говорить, обнимать. И даже почти не хочется его убить…
Он почти такой, как тогда. Когда хотелось взять его за руку и притянуть к себе. Обнять за эти острые плечи и целовать непомерно пошлые губы. Хотелось купаться в блеске его глаз, поклоняясь самому великому, что только существует… Пока все его чувства не размазались тонким слоем по стене простыми словами «Иди в задницу». Все желания разбились, миллионами осколков врезаясь в душу и разрывая её. Особенным чувством отдавался внутри его смех: чёрной волной ненависти. Ненависти к самому себе и своему поступку. Да с чего бы это вдруг такому секс-идолу, как ТиОуПи так переживать? Действительно! Десятки тысяч девушек, плачут над его фотографиями и мечтают хотя бы увидеть его. А он скользко дышит в ухо своему лидеру, мечтая сжать в ладонях его худую задницу… Прекрасно! Он всю жизнь мечтал о таком моменте, чтобы его разломало, как стекло под прессом. А потом ещё этот смех…
Алкоголя тогда было много. Так много, что ЁнБэ даже чуть не набил ему морду за внезапные приставания тёмной ночью, в тёмной квартире. Таби повезло, что Сол понял – на него никто покушаться не хотел. Пьяный бред творит чудеса над восприятием. И пить надо меньше, прекращая прикрываться «кам беком» группы.
Стоя за деревом вдалеке от съёмочной группы, Таби курил, опираясь спиной на него. Минуты тишины и покоя. Минуты наедине с собой. Время, когда вполне можно справиться с желанием нажраться в хлам, убить себя или убить его. В конце концов, он уже взрослый мужик. И пережить отказ – это проще, чем стать «звездой». Только вот, «звёздой» СынХён уже стал, а с отказами дело труднее обстоит…
Больше полугода прошло, а внутри всё ломит от одного его касания. И, ведь, трётся рядом! Ломая телефоны, портя вещи, обнимая за плечи… и всё с этой улыбкой, за которую хочется ударить его о дерево. Лицом. А то и вовсе: содрать штаны и трахнуть как следует, чтобы не смел больше никогда так насмехаться! И чтоб щёки краснели, и стонал, как дешёвая ш…
-Топ, дай сигарету! – Джи вывалился из-за кустов.
СынХён медленно повернул к нему лицо:
-Что-что?
-Курить хочу, - улыбался ЧиЁн, потягиваясь вверх и закусывая губу. – Не кисни! Ты какой-то не такой… - и он усмехнулся, обнажая зубы.
«Издевается?» - СынХёна ударило, как током. И рука сама сжимается на воротнике и тянет Джи вверх. ЧиЁн повисает, испугано уставившись на него:
-Таби, ты чего? – слабо смеётся.
-Достал уже, - рычит СынХён.
Джи будто приходит в себя, когда Топ прижимает его к дереву. Он пытается отбить его руки, сильной хваткой вцепляясь в плечи. Но потом застывает, встретившись с ним глазами. Топ как змея, гипнотизирует, улыбаясь уголками губ и тихим шёпотом что-то говоря. У ЧиЁна сердце колотится где-то в пятках и в горле совсем пересохло.
Полная тишина и застывшее время, будто возможность всё обдумать. Всё – от начала и до конца. От того момента, когда в душу к ЧиЁну забрался ТиОуПи и не пожелал уходить оттуда не под каким смертельным страхом. Его бархатный голос ласкал уши даже тогда, когда ЧиЁн самозабвенно трахал прекрасную девушку. И в этот момент он проклинал всё на свете. А когда СынХён подвалил к нему пьяный с этим издевательским текстом, пытаясь посмеяться над ним… или не смеясь?
У ЧиЁна кружилась голова. Руки у Топа горячие даже через все эти слоя ткани.
-Ты что делаешь? – хрипящее, из последних сил.
Руки сводит в сильном захвате СынХёна.
-Достал меня! Достал! – СынХён целует его резко.
ЧиЁн пытается вырваться, отвернуться. Ему неприятно, больно и очень хочется.
-Пошёл ты! – хрипит он ему в губы.
У СынХёна темнеет в глазах. Он разворачивает его спиной к себе и прижимается всем телом. ЧиЁн сипит, о лицо неприятно трётся кора.
-Пойти?.. – СынХён низко смеётся ему в ухо, ощупывая пальцами ягодицы Джи. – С удовольствием!
Он тянет его фирменные штаны вниз одной рукой, а другой – зажимает рот. У ЧиЁна дёргается веко и хочется ударить Топа больно-больно. Пяткой. И по яйцам. Пока горячие губы не сжимают мочку его уха, а твёрдый член упирается в ягодицы...
Джи борется. С собой. С Топом. И они падают на землю. Запутавшийся в штанах ЧиЁн приземляется лицом в траву и жёлтые листья, успевая подумать, что он «что-то определённо не так сделал в этой жизни». Топ сжимает его бёдра и жёстко входит, задирая за волосы его голову вверх. Он зажимает рот ладонью, чтобы ЧиЁн не кричал. А ЧиЁн хочет кричать. Орать. Плеваться и послать его куда подальше. Хотя, куда уж дальше…
Ему больно и он ненавидит весь мир. Ему противно, но хуже всего, что сам он ужасно возбуждён и его член трётся о край собственных штанов. Слёзы застилают глаза и текут прямо на ладонь Топу, который тяжело дышит ему в ухо. Проклятая ненависть. Проклятая горечь…
СынХён двигается рвано и с наслаждением. Джи боится, что он заметит, как само отвечает тело. Как ровно отдаются толчки, возвращаясь назад. И он почти прогибается в пояснице, зажмуривая глаза и сжимая зубами его пальцы.
ЧиЁн задыхается и кончает, белыми бусинами рассыпаясь по краю штанов и по примятой траве. Таби двигается в нём, ослабляя темп…
-Ублюдок, - шепчет ЧиЁн, освободившись из рук СынХёна.
Таби лежит рядом и смотрит в небо, полное огромных облаков. Его дыхания почти не слышно и глаза не моргают. Приоткрытые губы еле-еле выпускают воздух. ЧиЁн смотрит на него и не знает, что думать. Чувствовать. Говорить. Казалось, Топ умер с открытыми глазами, в которых отражалось синее небо с пятнами белых облаков. Его идеальная причёска не дрогнула – не один волосок не отделился. А одежда оставалась разглаженной, правда с еле заметным пятном на штанах…
-Топ! – ЧиЁн протянул к нему руку, успев поправить на себе одежду. – Топ, блядь!
-Ты забрал всего меня, - прохрипел Таби, пугая тяжестью голоса в тишине леса. – Всего. Даже гордость забрал себе. О самообладании и речи нет…
ЧиЁн вздрогнул.
-Что за чушь!
-Думаю, просить прощения за то, что я трахнул твою царственную задницу – бессмысленно? – он повернул к нему голову.
ЧиЁн понял, что желание врезать ему по яйцам не исчезло с моментом полного экстаза, поблёскивающего в паре сантиметров от них.
Как глупо сейчас всё казалось Джи-Ди. Всё! Каждая мысль о том, как бы он его целовал, обнимал… Будто малолетняя девчонка, трясся от того, что безумно хотел СынХёна рядом. Рядом с собой. Идиотизм, поразивший в голову, сердце и что-то там ещё, отвечающее за желание трахаться. Итог оказался… другим.
-Дай мне сигарету, придурок, - сплюнул ЧиЁн и улёгся рядом с Топом.
Красно-белая пачка Marlboro легла ему на грудь вместе с зажигалкой, ровно после того, как едкий дым вырвался из губ СынХёна. Джи закурил, изучая глазами небо и оценивая то, как он будет возвращаться. Зад неприятно болел, и это мешало ему жить именно на этот отрезок времени.
-Я тебя ненавижу, - хрипит Джи, выпуская дым в темнеющее небо.
-И я тебя. Очень, - отвечает Топ, и уголки его губ поднимаются вверх.
Людям свойственно ошибаться. Людям свойственно делать глупости. А какая расплата за это их ожидает – решать им самим.